СССР

Историю Опытно-конструкторского бюро Михаила Леонтьевича Миля принято отсчитывать с сентября 1948 года, когда первый советский вертолёт Ми-1 поднялся в воздух с аэродрома Захарково под Москвой.

Децентрализационные процессы в тот период были настолько популярны, что в Донецке рассматривали даже вариант экономического суверенитета и отдельного статуса самого Донецка.

Процесс оболванивания населения был запущен. После первых сеансов Кашпировского страну охватил настоящий психоз, а затем в телевизор запустили и Чумака.

Американцы затронули тему передачи им изрядного куска акватории Берингова моря. И СССР уступил, рукой Шеварднадзе отписав США 46 тысяч квадратных километров шельфа и ещё 7 тысяч – глубоководной акватории.

Организаторы «возрождения исторической памяти» успешно реализовывали свои задачи – массовый вброс сепаратистских призывов, создание в регионе националистических ячеек различных структур, привыкание населения к символике и пантеону новых героев новой истории.

25 августа после долгих дебатов Верховный Совет БССР объявил независимость Белоруссии, а его председатель был вынужден уйти в отставку. По этому поводу БНФ даже устроил в центре Минска факельное шествие с гробом, на котором символически «похоронили» коммунистическое прошлое республики с её руководством.

Народные волнения завершились в ночь с 22 на 23 августа на Лубянской площади, куда стеклись огромные массы митингующих. Возникла угроза штурма здания КГБ. Дабы разрядить обстановку, власти пригнали технику и на глазах улюлюкающей толпы сняли с постамента памятник Дзержинскому.

Комсомол, нацики, мольфары, казаки… Ощущение перестроечного «кафкианства» добавлял печатный ежедневник фестиваля с лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Последние годы Советского Союза были отмечены серьёзными катастрофами, унёсшими сотни человеческих жизней, нанёсшими огромный финансовый ущерб государству и использованными «демократами» для атак на социализм и руководство КПСС.

Его эпоха неотвратимо ушла 31 декабря 1999 года, за несколько минут до полуночи, самоличным объявлением об отставке «по совокупности причин». В нём Ельцин просил россиян о прощении: и было за что.

Заявив своей целью изменение политического режима в СССР «от тоталитарного к демократическому», члены МДГ консолидировались не на основе созидательной конструктивной программы (её попросту не было), а на идее разрушения и деструкции.

Русофобская часть чешского политикума воспользовалась годовщиной вывода советских войск из Чехословакии как информационным поводом для воспроизведения очередной порции вранья о Советском Союзе

Через 30 лет самостийности всё вернулось на круги своя. Разница только в том, что ныне галицкие политики в связке с униатами и диаспорой (состоящей во многом из потомков гитлеровских прихвостней) пытаются «проглотить» всю Украину, полагая, что это им по зубам

Лигачёву изначально ставилась задача очистить госаппарат от брежневских кадров. И он, выполняя партийное поручение, показал себя усердным исполнителем. Было заменено более 40 процентов первых секретарей обкомов и крайкомов партии. Убирали именно тех, кто имел вес и авторитет, мог воспрепятствовать проведению разрушител

Приход Гитлера к власти и убийство им Веймарской республики уже через месяц, 28 февраля 1933 года, кардинально изменило отношение Запада: режим санкций был минимизирован, в страну хлынул поток инвестиций из Англии, Франции, США.

Выборы 1989 года в Харькове вошли в историю города особой строкой. Тогда на волне перестройки в Верховный Совет СССР баллотировались от Харькова редактор журнала «Огонёк» Виталий Коротич и поэт Евгений Евтушенко

Вернувшись из заграничных вояжей, Горбачёв и Яковлев буквально осатанели от выходки «Советской России». «Это настоящий манифест антиперестроечных сил», – неистовствовал Михаил Сергеевич.

И добро бы, если бы Кравчук приумножил все те богатства, которые получил, хоть и незаконно, при разделе СССР. Или по крайней мере сберёг. Но ведь нет, разграбление советского наследства приобрело широчайший размах именно при нём, «первом президенте незалежной».

Когда Руст говорил в интервью: «Я помог Горбачёву начать перестройку гораздо раньше, чем это могло бы произойти без моего полёта», он был очень близок к истине.

Никакой выверенной программы и даже чётко прописанного плана реформ у Горбачёва и его команды не было и в помине; «ускорение» существовало лишь в виде разрозненного набора идей.